"Кракатук". Крепкий орешек

Цирк, три часа дня, пятница. Манеж готовят к вечернему действу. Расставляются огромные канделябры – белые сталагмиты, издалека – ледяные или сахарные, вблизи – тканевые с пластмассовыми пуговицами. Гигантские пальто мирно висят в стороне. В середине – батут, там разминается удивительная гимнастка Диля Абдулаева. Вечером будет много зрителей и, когда в финале она выйдет на поклон, и зал увидит ее без маски и поймет, что это настоящая девушка, необычно полная для акробатки, а не кукла и не костюм с накладными объемами, публика придет в неистовый восторг. Но это будет только маленький эпизод шоу. Удивительного шоу.

— Я когда пришел в коллектив, сразу сказал – надо ехать в Новосибирск, потому что публика здесь отличная, – рассказывает "Щелкунчик" Николай Гусев. – В Новосибирске я бывал еще до "Кракатука". Здесь любят цирк, здесь всегда мы получаем аплодисменты там, где никогда нам не аплодировали раньше. Может быть, сибиряки что-то по-другому чувствуют, ведь всегда отличаются все города и все залы.

— Залы? Цирки-то везде типовые :)

— Зато менталитет разный. Мы приезжаем в город – в каждом своя жизнь. Я даже не о деньгах, не о работе… Восприятие происходит по-разному. У нас ведь здесь нет точек на "комплимент" (пауза для реакции зала – прим. ред.), спектакль идет и идет… А тут зритель такой – один кто-нибудь хлопнет, и все его поддерживают, свистят, кричат "Браво!". Кстати, "браво" кричат не везде – наверное, стесняются. А если мне не хлопают, я не обижаюсь на публику – просто значит, я что-то не то сделал.

Когда в июне 2004-го года в Питере поставили зрелище "Кракатук" по мотивам сказки Гофмана "Щелкунчик и Мышиный Король", местная критика тоже не спешила хлопать. Поначалу было, мягко говоря, недоумение. Потому как, с одной стороны, человечища (!): режиссер – Андрей Могучий, художник – Александр Шишкин, а технического воплотителя его замыслов вообще откопали на Пушкинской, 10. И еще – театр-цирк по европейским образцам и великолепная, актуальная хореография, и спецэффекты, и мультимедиа. Но с другой, "наше все" – Петр Ильич Чайковский – пошел, страшно сказать, под "Нож для фрау Мюллер". И питерская публика требовательная. Хотя было не понятно, к чему эти требования предъявлялись, – к цирку (конкретному – на Фонтанке) или к театру (вообще как к высокому искусству). Известно, отечество славится отсутствием пророков. За технократическими посылами и метафорами всем дружно угляделось технологическое несовершенство. Да и, блин, – все в цирк пришли, а тут ни клоунов, ни дрессированных зверюшек (живых мышей – армию Мышиного Короля – с премьеры сняли, это да).

Впрочем, все это не помешало постановке успешно гастролировать по стране и миру и собирать восторженные отзывы типа "Кракатук входит в десятку лучших шоу в мире!" Правда, это уже от благодарной зарубежной прессы. Отечественная, в основном, не продвигается дальше подробного описания пресловутых пальто. Может быть, потому что до сих пор не знает, как относиться к этому нетрадиционному цирку-театру. Ведь все видели балет, все-все смотрели мультфильм, ну и Гофмана тоже кто-то читал (вопрос для самопроверки: "А что такое "Кракатук"?"). Но нигде не предусмотрено, что Щелкунчик – это сначала яркий мачо, а потом телевизор с ногами, а Мари (точнее – Маша) – не кисейная барышня и вступает в рукопашную с адскими мышами…

Исполнитель главной роли сказку тоже не читал:

— Балет смотрел и мультик :). Думал, что надо почитать, но потом, когда вжился в роль, оказалось, уже не надо. Я уже все понимаю, что происходит. Когда вылетает Щелкунчик, в его образе заложен герой-любовник… Я поначалу стеснялся. А вообще, главное – контакт с залом. Видишь глаза девушки и начинаешь на нее работать, пытаешься ее покорить :).

— А девушка в зале это замечает?

— Может быть, потому что не только ведь смотришь – подмигиваешь, рукой машешь.

— Так все-таки это цирк или театр?

— На 70 процентов – театр. В цирке выполняется элемент и тут же идет комплимент, а здесь помимо элемента еще миллион движений, а отдача будет, если у тебя правильный внутренний мир.

По словам генерального продюсера проекта, Олега Чеснокова, можно назвать точную дату, когда родилась идея "Кракатука". Тогда это еще не был замысел сегодняшнего "театра-цирка" по Гофману, а только разговор о том, что хорошо бы создать новый синтетический жанр. Так вот, идею эту 19 декабря 1998 года высказал в беседе с Чесноковым министр культуры… Монако. "Он говорил, что вот, мол, у вас балет замечательный, и театр хороший, и цирк тоже ничего, почему бы вам не придумать зрелище, понятное во всем мире".

— Николай, а за границей какая реакция на "Кракатук"?

— У них вообще сносит крышу, они визжать начинают, кричать, топать ногами…

Труднее всего было найти постановщика. Мистика стереотипов – режиссеры с порога начинали говорить, что на манеже должна быть елка. Генпродюсер скучнел и прощался. Потом пришел Андрей Могучий. Могучий решил, что современный вариант сказки Гофмана должен быть электронным, диджейским, в духе, ну, например, "Ножей для фрау Мюллер". Таким образом, в проект пришел питерский автор "Ножей" Олег Гитаркин, он привел с собой Игоря Вдовина. Могучий же притащил главного художника Александра Шишкина. Правда, чуть позже оказалось, что никакие театральные мастерские не способны сделать придуманных Шишкиным фантастических монстров и странные движущиеся объекты. Потом на одном из питерских "сквотов" отыскался Бармалей – Алексей Богданов, сделал монстров, спасибо.

— Так почему нет настоящих мышей? За ними особый уход нужен?

— Зато у нас голуби есть… Не то чтоб уход. Их собирать надо, они разбегаются – это первая из проблем, а вторая в том, что половина женского состава их боялась.

— Цирковые артисты чего-то боятся? А, кстати, профессиональные приметы, суеверия у вас есть?

— Как у всех цирковых – не сидеть спиной к манежу, не переступать через реквизит.

— Как у вас строится день на гастролях?

— В силу специфики профессии, у всех расписаны обязанности – помимо работы в манеже, мы делаем костюмы, бутафорию, еще обязательно репетиции – надо держать себя в форме.

— А по городу, в котором выступаете, гуляете?

— Когда морозы будут поменьше, мы сходим обязательно в зоопарк – у вас же один из лучших в Европе зоопарк! Да у вас много чего – кукольный театр… оперы идут… Конечно же, мы не сидим – у нас есть групповые выходы – театры, клубы. Правда, первым делом все обращают внимание на магазины – шопинг...

— Был ли у вас какой-то момент в карьере, когда вы сказали себе: "Вот это я молодец!"?

— Такого не было. Мне все мало. Я прихожу домой и понимаю, что я мало занимаюсь, что это не предел. Я понимаю, это не то достижение, после которого можно говорить: "Я – супер!", хотя бы потому, что я видел лучше.

— А кто для вас авторитет в цирке?

— Это Ольга Морева, воздушная гимнастка, она ставила в "Кракатуке" воздух.

Описывать "Кракатук" междометьями глупо, а словами долго (на перечисление одних только видеоэффектов Александра Малышева уйдет масса времени и все буквы). В любом случае, каждый воспринимает происходящее на сцене очень по-своему, у каждого свои ассоциации – на то это и ассоциативный театр. Кому-то и не понравится. Но… "хотите послушать сказку о Щелкунчике и Мышином Короле?", тогда снимайте с головы телевизор и "включите ваше воображение и не обращайте внимания на то, что я буду говорить…". Или кто-нибудь еще.

Как сказал Николай под занавес беседы: "До этого я работал в других местах, сейчас не понимаю, как можно заниматься чем-то еще", как сказал мой приятель, сходивший на представление: "И как теперь люди будут обычное шапито смотреть?" Крепитесь, люди. Продюсер уже пообещал следующий мегамасштабный проект.

Шоу "Кракатук" можно лицезреть в Новосибирском цирке до 1 марта.

Фото с представления здесь!