"АК-47": революции не будет

Рэп-дуэт с угрожающим названием "АК-47" в минувшую пятницу побывал с гастролями в Новосибирске. Перед концертом в клубе "Рок-Сити" группа встретилась с корреспондентами MORS'а.

"АК-47" – уральский дуэт в лице Виктора Гостюхина (Витя АК) и Максима Брылина (Максим АК). Ребята определяют свое творчество как андеграунд – стиль gangsta rap, hardcore hip-hop и все такое. Лауреат премии Russia Street Awards в номинации "Хип-хоп Открытие года" группа "АК-47" выстрелила пару лет назад после записи совместного трека с Ноггано, Гуфом и 5 плюх. Дебютный альбом "Березовский" (топоним малой родины "акашников") парни записали и выпустили в жизнь в прошлом году. Пластинка сразу же вошла в пятерку лучших российских рэп-альбомов.

Сообщают ли эти факты вам хоть что-то ценное, мы не знаем. Более того, мы до конца не вкусили творчество этих "огнестрельных" рэперов. Нам было трудно. MORS изначально был крайне впечатлен лексической прямотой текстов "АК-47", за которыми якобы скрывается социальная злоба дня. О вкусах мы решили не спорить, а потому попытались просто приблизиться хотя бы на дюйм к пониманию того, что у русских рэперов нынче в головах.

Витя и Максим встретили нас в богатом спутниками окружении в и без того тесной гримерке "Рок-Сити". Команда сопровождения рэперов (человек этак шесть) как будто сошла с экранов, по которым крутились несмешные заморские киноленты о массивных неграх в ярких штанцах и золоте. А потому говорили все хором. На вопросы порой тоже отвечали хором. Но все же гвоздем вечера был Витя АК.

— Нас настигли слухи, что ты сделал тату в Новосибирске? Покажешь?

— Сделал, ага. Лопата между булок! Шучу, конечно. На плече мультгерой из "Колобков" (м/ф "Следствие ведут колобки" – прим. ред.) – Карл Бофос. Это тот, кто украл слона.  

— Поговорим о творчестве? Откуда берется информация, которая потом становится текстом? Газеты, журналы, ТВ?

— Просто смотрим на жизнь и передаем ее в читке рэпа. Проживаем какую-то ситуацию, потом берем ее за пример. Все, рождается текст. Что-то придумываем, что-то из жизни. То есть собираем абсолютно все.

— А есть темы, которые у вас не были еще отражены, но вы все-таки собираетесь переложить их в аудио? Что-то новое.

— Естественно! А как иначе?! У нас каждая песня новая.

— Но по тематике они все равно очень схожи.

— Ну, не знаю... Вы, наверное, просто не слушали. Об "АК-47" всегда представление по первому альбому, а мы тем временем выпускаем уже третий. То есть в первом была одна тематика, второй был разнообразнее и по музыке, и по темам. Третий сейчас пишем – он не то, чтобы прям другой, но новое в нем есть.

— Вы себя позиционируете как коллектив, который во главу угла ставит китч, скандал, стеб. Кроме музыки находится место для скандала в жизни? Вы поддерживаете какие-то акции, митинги?

— Нет. Просто выражаем свои мысли через музыку. Мы не состоим ни в каких организациях, сектах.

— А в личной жизни вы скандально настроенные люди?

— Как мы настроены в песнях, так мы настроены и в жизни.

— У вас в клипе на "Мегаполис" провинциальный артист едет в Москву. Сегодня можно артисту обойтись без столицы?

—  Если серьезное что-то хочет замутить, то нет. Чтобы дальше как-то развиваться, а не просто для понта, действительно в Москве удобнее решать вопросы по поводу музыки.

— А Москва не портит? С точки зрения именно творческого настроя, ведь рэп, как правило, говорит об остросоциальных вещах, на потребу дня. Могут ли в столице измениться взгляды на вещи?

— В некоторой степени да. Ну и рэп поменялся уже, он немножко другой сейчас.

— А какой? Вот вам не кажется, что в принципе темы для рэпа несколько ограничены?

— Да. Мне кажется, что и количество исполнителей в русском рэпе очень ограничено. У нас рэп находится на стадии развития, потому и тем немного, и они не полностью раскрыты. По-любому, рэп будет трансформироваться в другие виды. "АК-47" не особо разбирается в русском рэпе, потому что мы слушаем американский рэп, хоть и делаем русский. Ну и дружим с парой команд, некоторых слушаем. Но это не основа. На наших мы смотрим как на людей, которые тоже занимаются музыкой, как на конкурентов, мы наблюдаем, как они работают. То есть мы их не оцениваем, как обычные слушатели.

— То есть, если бы вы не занимались тем, чем сейчас занимаетесь, вы бы не стали покупать билет на концерт, например, Ноггано?

— Наоборот. Если бы я сам сейчас рэп не читал, не знал никого и как рэп происходит в России, то тогда бы я был обычным слушателем, который приходит и смотрит со стороны на исполнителей, слушает их так, как сейчас слушают, например, нас. Но сейчас я смотрю на них как на коллег.

— А вы можете как-то обозначить свою миссию? Что ваша группа делает для русского рэпа и чем она оригинальна? Почему именно на ваш концерт человек должен купить билет?

— Никто не говорит, что именно на наш концерт надо идти. А почему мы? Ну, допустим, потому что наша команда зародилась в какое-то определенное время в каком-то определенном месте. То есть мы представляем свою малую родину. Чтобы можно было говорить, мол, уральский рэп появился вот так-то и так-то, из таких-то команд. Есть же сибирский рэп, он наверняка чем-то отличается.

— Хорошо, есть уральский рэп, а в чем его уникальность? Стал ли рэп богаче с появлением "АК-47"?

— Да ничего уникального! Я не знаю, стал он богаче или нет (смеется). У нас просто есть свой стиль, который кому-то стал близок, тем людям, что приходят на наши концерты, тем, кто думает так же, как мы.

— А вы вообще считаете себя артистами? Или вы, так сказать, рупор общественности? Или, может быть, просто хулиганье?

— Нет. Второе – рупор общественности.

— То есть вы, как собиратели сказок, ходите по людям, интересуетесь их мнениями об окружающей действительности, так что ли?

— Нет. То, что мы делаем, это наше личное мнение. Когда мы начинали, не знали, нужно это кому-то или нет, будут ли это слушать. Просто писали для себя. Жили там у себя в Березовском, собирались вечером и выясняли, как мы можем друг друга приколоть. А потом уже пошло все "Вконтакте", на болванки нарезалось…

— Как считаете, мат в этом свою роль сыграл?

— Конечно. Потому что есть вещи, которые без мата не выразишь.

— Кстати, в Новосибирске буквально через месяц должен состояться фестиваль матерной песни. "АК-47" принял бы в нем участие?

 — С удовольствием! Если условия нам будут подходить. Какая нам разница, мы на любом фестивале можем выступить. А если он еще и тематический, то это только плюс.

— Мат в общественном месте, коим в данном случае является клуб или иная площадка со сценой и толпой зрителей, считается административным правонарушением. Выходит, что вы в некотором роде преступники.

— Ну да, мы материмся в микрофон. Но это же тематическая вечеринка. На афишах и на билетах написано предупреждение о ненормативной лексике. Все заранее же осведомлены. А просто идти по улице и во все горло материться... нет, мы этого не практикуем и не приветствуем. Мы, например, против, чтобы нас слушали дети, чтобы до 18 лет приходили.

— О, на концерте вы сегодня удивитесь...

— Это уже организационные вопросы. Все, что от нас зависело, мы изложили в райдере. Таким образом, мы общественный порядок не нарушаем, на открытых площадках мы не выступаем. Мы знаем, что читаем, поэтому и ставим ограничения. Потому и преступниками не являемся.

— С кем-нибудь из наших рокеров могли бы сделать что-то совместное?

— Да мы можем сделать все, что угодно. Главное, чтобы нам это было интересно, было приятно работать. Да хоть с ведущим телеканала местного, лишь бы это имело хоть какой-то смысл.

— В 96 году перед президентскими выборами была предвыборная пиар-акция "Голосуй или проиграешь!". Тогда по стране проходили одноименные концертные туры, в которых участвовали почти все российские артисты: от Алены Апиной до "Алисы". Проходи подобное событие сейчас, вы бы выступили?

— Мммм... Понимаете, мы люди, которые устраивают, образно говоря, тематические вечеринки. То есть, нас волнует общественность, но не до такой степени, чтобы ходить в особых футболках и с транспарантами. Мы не позиционируем себя как артистов, которые должны на эстраде петь, например, на День города. У нас свое мнение, к нам могут подойти с диктофоном, как вы, и спросить, что вы думаете о каком-то событии. Но чтобы самим участвовать в общественных акциях или проявлять инициативу, это нет, мы не практикуем.

— То есть у вас есть некая общественная позиция, которую вы излагаете в своих текстах, но публично бунтовать, выходить с транспарантами вы не намерены?

— Да. У нас рэп рассчитан на то, чтобы я его сейчас записал, а потом его кто-то послушал. Но это не значит, что сейчас соберется тысяча человек, которые скажут: "Да, ты крутой чувак. Пошли, мы с тобой!". Просто вокруг нас есть люди, которые имеют с нами общие взгляды. Но мы не хотим манипулировать людьми, мы не используем авторитет, чтобы наворачивать людям свою позицию. Мы просто живем, как обычные граждане, и выражаем свое мнение через рэп.

— Можете представить себя через пять лет? Кто вы, где вы?

— Хотя бы хата в Москве, дочка маленькая. Ну или не дочка, сын тоже хорошо (смеется). Пока спокойной жизни, конечно, не охота. Хочется потусовать еще нормально, а потом, наверное, можно и тишины, спокойствия.

— А музыка там есть?

— Можно представить, как, например, сидишь на Майами за белым роялем и вспоминаешь ноты...

— Не русский рэп?

— Кто знает, кто знает... Есть люди, которые перебираются в Германию или Прагу и делают рэп. Это тоже в идеале. Ну, не известно же, что здесь будет после 1 января, когда вступят в силу некоторые не очень комфортные законы... В идеале, да, хотелось бы быть в Европе. Не то чтобы мы не любим нашу великую страну, просто ситуация здесь такая, что с каждым годом все больше и больше давят на нас, людей. Труднее становится. Лишь бы это не переросло во что-то более... масштабное.

— Иными словами, вы готовы выражать свое мнение о какой-то ситуации, но влиять на эту ситуацию вы не в состоянии?

— Нет, абсолютно. Мы считаем, что мы безвластны. Если мы сейчас начнем что-то наворачивать, мол, это нам не нравится, нас просто погрузят в автобус ОМОН и там...

— Это, прошу прощения, трусость?

— Мы не камикадзе. Есть же кому говорить. Вот есть такой чел "Медвед", который против гаишников воевал, на камеру их записывал, а потом п***ы получил.

— Читали интервью с этим человеком. Он не опускает рук, видит пользу от своего дела, борется...

— (Начинают говорить все разом, шум, гам) Вы знаете, мы не из этих. Если вы ведете к тому, что готовы ли мы, то нет, мы лучше в сторонке постоим.

С гражданско-политических дебатов наша беседа резко переходит к обсуждению прекрасного. Говорим о поэзии. До этого всю дорогу молчавший Максим АК вдруг заявляет, что подлинный поэтический гений современности принадлежит Олегу Грузу, который все негодование нашей непростой эпохи изливает в Интернет.

Мы Олега Груза не знаем, нам он незнаком. Но мы очень хотим узнать. Парень из команды сопровождения, подтягивая ярко-голубые штанишки, нам помогает: "Олег Груз – Высоцкий наших дней. Вам как раз к нему. Это тот человек, который готов воевать".